Чернавин Владимир Вячеславович

Родился в 1887 году, в Царском Селе, Санкт-Петербургской губернии, в дворянской семье. В 1897—1899 годах учился в Императорской Николаевской Царскосельской гимназии, в 1900—1905 годах учился в Петербургской школе Карла Мая. В 1902 году скончался его отец. В юности участвовал в экспедициях профессора В. В. Сапожникова в Сибири. Позднее сам возглавлял научные экспедиции по Южной Сибири и в Лапландию.
Учился на естественном отделении физмата Петербургского университета в 1912—1917 годах с перерывами из-за начала Первой мировой войны и революции. Был призван в действующую армию и после ранения комиссован по инвалидности в 1915 году.
В 1917-м женился на Татьяне Васильевне Сапожниковой, дочери В. В. Сапожникова, работавшей в 1930-е годы в СССР музейным хранителем в Эрмитаже.
Начал карьеру с чтения лекций в Петроградском агрономическом институте, где завершил работу над диссертацией и получил учёную степень. По воспоминаниям жены, основным мотивом поступления на службу в институт была возможность получения молока (для недавно родившегося ребёнка), ежедневно выдававшегося сотрудникам института, имевшего собственное стадо молочных коров.
В 1923 году стал преподавать ихтиологию в этом же институте.
С 1926 года работал Директором по производству и исследовательской работе рыбопромышленного треста в Мурманске. С 1928 года отошёл от производственной деятельности и сосредоточился на исследованиях в области развития скелета лососевых.
В 1930 году арестован. В январе—марте 1931 года в Крестах с Чернавиным, «красивым брюнетом небольшого роста, весёлым и смелым человеком», встретился профессор Б. Е. Райков. По словам Райкова, Чернавина арестовали по «дурацкому процессу „консервных вредителей“». В продаже появились недоброкачественные рыбные консервы, и были случаи отравления ими. ГПУ заподозрило вредительство и арестовало группу техников и инженеров, причастных к консервному производству, которые были впоследствии расстреляны. Чернавина привлекли к этому делу только оттого, что он изучал рыб, хотя к консервам не имел прямого отношения. На допросах от Чернавина требовали признательных показаний, в противном случае угрожали расстрелом. Для оказания психологического давления ГПУ арестовало и его жену. Понимая, что признание — как и для 48 человек, ранее обвинённых по этому делу, — будет означать неминуемую смерть, Чернавин всё отрицал, и в апреле 1931 года был осуждён за «вредительство» по статье 58 (п. 7) советского Уголовного кодекса и приговорён к 5 годам пребывания в исправительно-трудовом лагере. Райков говорит, что «это был очень образованный человек, много бывавший за границей, прекрасный рассказчик, который развлекал всю камеру».
Оказавшись сначала в Соловецком лагере на тяжёлых работах, таких как погрузка брёвен, Чернавин был впоследствии переведён в Кемь, где получил работу по специальности в лагерном рыбоводческом хозяйстве. Здесь, узнав о том, что его жена была освобождена из тюрьмы, стал готовиться к побегу из заключения и из страны. По роду своей деятельности Чернавин много перемещался без охраны по территории Кемского района, выбирая места для рыбного промысла и изучая возможность использования рыбы на корм домашнему скоту. Временами даже «сдавался в аренду» лагерным начальством в качестве лектора и инструктора для работы с председателями местных рыбоводческих колхозов. В ноябре 1931 года к нему на свидание приехали жена с сыном.
В августе 1932 года, во время следующего приезда жены и сына Андрея, Чернавин вместе с ними бежал из Кандалакши в Финляндию, для чего им пришлось идти 22 дня по пересечённой местности, страдая от недостатка еды и плохой погоды. Впоследствии сын Чернавина описал их побег из СССР, и по этому описанию в 2000 году был снят документальный фильм «Гулаг» (режиссер Ангус МакКуин).
Чернавин с семьёй более года жил в Финляндии, где его жена лечилась от сердечного заболевания, спровоцированного тяжёлыми условиями побега, описанного ею впоследствии в книге «Бегство из Страны Советов» (Escape from the Soviets).
В 1934 году Чернавины переехали в Великобританию. В 1937—1939 годах работал в Британском музее. Владимир Набоков, напряжённо искавший в 1937 году работу, с завистью писал, что Чернавин дома «в халате рисует лососевый скелет». Татьяна Васильевна стала работать письменным переводчиком в Министерстве информации.
Еще в 1933 году, находясь в Финляндии, Чернавин написал в английскую газету The London Times письмо «О методах ОГПУ», опубликованное в одном из апрельских номеров этой газеты. Письмо было основано на личном опыте автора и являлось опровержением утверждения А. Вышинского о том, что «…в СССР обвиняемые не подвергаются пыткам…», которое прозвучало на проходившем в Москве показательном суде над шестью инженерами компании Metropolitan-Vickers, обвинёнными в шпионаже. В марте 1934 года жена Чернавина Татьяна выступила в Лондоне с публичной лекцией «Участь работника умственного труда в Советской России» (The fate of the intellectual worker in Soviet Russia).
Вышедшая вскоре после этого книга Чернавина «Я говорю от имени молчащих. Заключенные Страны Советов» (I Speak for the Silent: Prisoners of the Soviets.) вместе с книгой его жены стали одним из первых опубликованных на Западе свидетельств об условиях жизни при советской власти, о деятельности ГПУ и о порядках в лагерях ГУЛАГа.
«Новые массы» (The New Masses) — американский литературный журнал коммунистического толка, издававшийся в Нью-Йорке, назвал книгу Чернавина «злобной» атакой на Советский Союз со стороны «аристократа».
Умер 31 марта 1949 года в Великобритании.