История казачества : аспекты научные и политические

В своей же совокупности признаки, отличающие казачьи общины от прочих, приводят к однозначному выводу: казачество было явлением не столько этническим, сколько социальным, и если применить сформированные выше критерии к тем этно-политическим объединениям, которые порой фигурируют в литературе как непосредственные предки (предтечи) российского казачества, то из их числа надо, разумеется, сразу же исключить древнейшие племена и народы, обитавшие в Подонье, Приазовье и Северном Причерноморье в целом, — скифов, сарматов, готов, гуннов, авар, хазар и т. п.

---

Что же касается «свободных людей на свободной земле», то они известны историкам и среди неказачьего населения. Напомню опять о «бухтарминских каменщиках» — старообрядцах, самовольно поселившихся в XVIII в. на Алтае и принявших российское подданство лишь в 1791 г. (да и то со статусом «ясачных людей»). Они, как и казаки, были свободными и практически поголовно вооруженными (т. к. активно занимались охотой), имели общинное самоуправление, но казаками они себя не считали и никто их так не называл, поскольку, в отличие от казаков, бухтарминцы занимались не «воинским промыслом», а вели традиционно крестьянский образ жизни.

---

Последний признак особенно важен, но некоторые исследователи ранней истории казачества упоминают о нем вскользь, через запятую с «рыбной ловлей» и «охотой». По их мнению, казак — это просто «вольный человек на вольной земле», между тем как казачьи общины — это прежде всего и главным образом объединения воинов, основной источник существования которым в XVI–XVII вв. давала военная добыча. Это факт, твердо установленный еще дореволюционными исследователями и никем с тех пор не опровергнутый, а лишь подтверждаемый.

---

Характерные, т. е. присущие вольным казачьим сообществам всех «рек» и «войск» особенности социальной организации хорошо известны. Они фиксируются в исторических источниках, начиная с конца XVI в. и в своей совокупности таковы: 1) социальное равенство членов сообщества; 2) так называемая казачья демократия, предполагающая решение всех важных вопросов на общих сходах и выборность снизу доверху исполнительной власти; 3) «разнородовой» характер сообществ, т. е. объединение в них лиц, которые в большинстве своем не являлись родственниками (казачьи объединения не были кровнородственными общинами); 4) специфический характер занятий членов сообщества, а занятия эти, в соответствии с терминологией XVI–XVII вв., назывались «воинским промыслом».

---

Для выработки строго объективной, научно обоснованной концепции происхождения казачества надо, в первую очередь, исходить из того, подмеченного, в частности, этнологом С. К. Сагнаевой, но историками часто упускаемого из вида непреложного факта, что «казаки» появились намного раньше «казачества», и потому (повторюсь) далеко не каждое их упоминание в источниках следует рассматривать как выход предков нынешнего казачьего населения России на историческую арену.

---

Казаки — это особый народ, не только не имеющий по своему происхождению ничего общего с русским (великорусским) народом, но и «полная противоположность ему» (как выразился генерал И. Ф. Быкадоров). Непосредственными предками казаков в этой связи называются либо практически все народы, издревле проживавшие в Подонье-Приазовье и Северном Причерноморье (киммерийцы, скифы, сарматы, готы, гунны, авары, хазары и т. д. — вплоть до древних славян), либо один, собственно «казачий», народ, живший в древней стране «Казакии».

---

Квинтэссенция казачьего сепаратизма предельно четко была выражена в словах генерала-коллаборациониста П. Краснова, произнесенных перед своими соратниками в Потсдаме в 1944 г. и противоречивших многому из сказанного им же ранее: «Казаки! Помните, вы не русские, вы казаки, самостоятельный народ. Русские враждебны вам. Москва всегда была врагом казаков…»

---

Впоследствии уже в эмиграции идеологи казачьего сепаратизма (главным образом донцы и кубанцы) действовали уже в рамках организованного ими «Вольноказачьего движения» и назывались обычно «казакийцами». Они заявляли, что «только в самостоятельном государственном бытии (суверенного государства или государств) казачество может осуществить высшее благо — развитие духовное и культурное, равноправное, свободное сожительство населения своих краев, экономическое развитие их» (И. Ф. Быкадоров), и обосновывали свое право на этот суверенитет утверждениями о «древнем и немосковском» происхождении казачества.

---

Бытующие ныне псевдонаучные «теории» происхождения казачества в основном восходят к дилетантским сочинениям таких исследователей казачьей истории, как например директор Новочеркасской гимназии А. Г. Попов. (В своем двухтомнике «История о Донском Войске», который вышел в 1814–1816 гг., он объявил древнейшими предками казачества легендарных амазонок.) А более прочную основу псевдонаучных воззрений заложили работы «автономистов» и «сепаратистов» второй половины XIX — первой трети XX вв. — В. М. Пудавова, Е. П. Савельева, В. А. Голубинцева, И. Ф. Быкадорова, П. К. Харламова и других самодеятельных исследователей казачьей истории. В современной литературе их, «следуя за источником», порой именуют «казакоманами» и «казачьими националистами», отстаиваемые ими взгляды на происхождение казачества называют «автохтонной теорией», а противостоящую ей традиционную для нашей историографии концепцию — «миграционной теорией».

---

Содержание книги "История казачества : аспекты научные и политические"

Предисловие
Очерк первый. Вопрос о происхождении и этнической идентификации казачества
1. Сущность вопроса и его традиционная научная трактовка
2. Псевдонаучные версии происхождения казачества: общий обзор
3. Псевдонаучные теории: аргументы и факты
4. О местах «выхода» и социальном статусе предков современных казаков
5. О казачьем самосознании и особенностях казачьей культуры
6. Феномен Мурада Аджи и культурологические подходы И. Г. Яковенко
7. Происхождение казачества и «русский вопрос»
8. Псевдонаучные теории в научных трудах как примета нашего времени
9. Предтечи и предки казаков: критерии определения
Очерк второй. О социальной природе казачьих сообществ XVI–XVII вв. и их взаимоотношениях с Российским государством
1. Структура и социальный уклад казачьих сообществ: проблемы типологизации
2. К дискуссиям о стадиальной принадлежности казачьих сообществ XVI–XVII вв
3. Казачьи общины, сельские и городские «миры»: общее и особенное
4. Казаки и разбойники: сходство и различия
5. Вольное казачество и Российское государство: единство и борьба противоположностей
Очерк третий. Казачество и военные факторы колонизации Сибири XVII в
Часть I. Военная история Сибири XVII в. как объект специального изучения
1. О терминологии
2. Изучение военных факторов колонизации Сибири XVII в. до конца 1980-х гг
3. «Ветер перемен» и его отражение в коллективных трудах
4. Комплексные исследования индивидуального характера
5. Отдельные группы служилого населения XVII в. в исследованиях современных сибиреведов
6. Об управлении сибирскими гарнизонами XVII в. и особенностях казачьего менталитета
7. Военно-технические и военно-тактические аспекты русской колонизации Сибири в трудах современных исследователей
Часть II. Дискуссионные вопросы
1. О характере некоторых «принципиальных» расхождений
2. О месте казачества Сибири в социальной структуре российского общества
3. Причины и характер русских военных побед
4. Менталитет казаков Сибири как поле научных дискуссий
5. Велись ли в Сибири XVII в. колониальные войны
6. «Служилые иноземцы» и «сибирский субэтнос»
7. «Присоединение» или «завоевание» Сибири
8. О военных реформах в Сибири XVII в
О возрождении казачества (вместо заключения)
Именной указатель